Лабиринт в никуда - Николай Наседкин

– Ошибки быть не может, – отчитывался эксперт Рогов перед группой полицейских, среди которых были и Александр, и его шеф. – Мы дважды все проверили, отпечаток точно принадлежит Фроленко.

– Как же он там мог появиться? – спросил начальник уголовного розыска и сам же продолжил: – Может, у него есть неизвестный брат-близнец? И он отомстил убийце брата? Какое вообще может быть логическое объяснение этому?

– Не исключено, что брат у Фроленко, конечно, и есть, но отпечатки индивидуальны у каждого, независимо от степени родства, так что это исключено.

– Да это понятно, – махнул рукой Гирин. – Еще версия, – не унимался он, – возможно, что этот нож при жизни принадлежал Фроленко и на нем остались его отпечатки пальцев? Хотя какая это, к черту, версия, за шесть лет сохранить отпечаток пальца на ноже – это полный бред.

– Согласен, – выдохнул эксперт.

Случившееся привлекло внимание всех в отделе полиции, история была не банальной и в практике никогда не встречалась. По указанию начальника полиции для общего обсуждения были приглашены все руководители и наиболее опытные сотрудники, за плечами которых не менее десятка лет послужного списка. Но даже эти уважаемые сотрудники собрались, кажется, не для того, чтобы поделиться версией, а, наоборот, услышать хоть какое-то логическое объяснение. В зале царила тишина и присутствующие с настороженностью слушали выступающих.

Среди собравшихся сидел и начальник следственного отдела подполковник юстиции Эдуард Семенович Черкашин, который до этого времени не произнес ни слова, хотя пришел с толстой папкой с завязками. Из папки торчали пожелтевшие листы, явно написанные от руки и на печатной машинке. Высокий, худощавый мужчина, костлявой рукой прикрыв папку, взял слово в возникшей паузе:

– Можно высказаться? – за постоянную надменную манеру говорить с окружающими свысока за Эдуардом Семеновичем закрепилось негласное прозвище Граф. Мгновенно все внимание присутствующих переключилось на него.

– Вчера вечером из архива суда истребовано уголовное дело по факту убийства Фроленко в 2010 году, – официальным тоном начал Черкашин, как будто читал заранее подготовленную речь по бумажке. – Изучив данное дело, я выяснил несколько примечательных подробностей, и первая из них – тело Фроленко не было обнаружено…

В зале появилось оживление.

– Ну вот, – не удержался Гирин, – теперь хоть все стало на свои места. Спасибо, уважаемый Эдуард Семенович, за информацию. Ясно, что этот Фроленко жив.

– Извините, что мешаю вашей радости, но в уголовном деле 2010 года находятся неопровержимые доказательства его смерти, – и вновь присутствующие впились в Графа взглядом жертвы, смотрящей на хищника. – Вкратце постараюсь довести фабулу преступления: в июле 2010 года в ресторане «Эдельвейс» на набережной состоялась деловая встреча между Свирским и Фроленко. В ходе встречи Свирский, будучи в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, нанес несколько ударов ножом Фроленко, от которых последний скончался.

– Позвольте, а труп куда делся? – спросил Морозов.

– Ресторан «Эдельвейс» располагается на плавучем понтоне, пришвартованном к набережной реки Дон. Встреча между Свирским и Фроленко происходила на открытой площадке. По словам очевидцев, разбушевавшийся Свирский столкнул труп в воду, перед этим удостоверившись в отсутствии признаков жизни. Тело Фроленко водолазы искали несколько дней безрезультатно.

– Значит, он остался жив, – заключил Гирин.

– Не могу с вами согласиться, – монотонно продолжал Эдуард Семенович, – в материалах уголовного дела имеются несколько независимых экспертиз о том, что Фроленко не мог выжить после полученных ранений. Если позволите, небольшой ликбез6. У взрослого человека примерно пять литров крови или чуть больше. При кровопотере двух-трех литров за очень короткий промежуток времени смерть неизбежна. Так вот, на месте происшествия обнаружена кровь Фроленко в указанном количестве, экспертиза ДНК это подтвердила. Свидетелем убийства выступила некая Покатило Елена Федоровна, которая под присягой подтвердила, что Свирский нанес жертве более 20 ударов ножом в область шеи, груди и живота. Когда Фроленко перестал подавать признаки жизни, убийца столкнул окровавленное тело с понтона в реку. Выжить в таких условиях нет никаких шансов, – заключил Граф, продолжая барабанить костлявыми пальцами постарому и толстому уголовному делу.

– Только все начало проясняться, как снова мистика, – сказал Гирин и потянулся к толстой папке. – Дайте, пожалуйста, полистать дело.

Начальник следственного отдела молча подвинул папку в сторону Егора Васильевича.

Запах тления и старой бумаги на мгновение повис в воздухе. В середине дела находились фотографии с места убийства. Из-за плотности фотобумаги Гирин непроизвольно развернул папку именно на их месте. Невольно глянув, Морозов успел заметить фотоизображение внутреннего убранства ресторана на понтоне: деревянный настил, столы, накрытые скатертью, разбросанные стулья и большое количество кровавых луж и пятен – жуткое зрелище даже для видевших виды сотрудников.

Гирин перелистнул фотографии и забегал глазами по листам, переворачивая один за одним.

– Свидетель убийства всего один… – вслух размышлял начальник угро. – Ага, вот и протокол допроса самого Свирского… – на несколько секунд он замолчал. – Интересно, интересно, Свирский на всех допросах говорил одно и то же: «никого не убивал, а что случилось – не помню». Пытался «закосить». Стоп! А это что еще за… Адвокат Свирского – Марк Платов!

– Да ладно?! – непроизвольно вырвалось у Морозова.

– Вот тебе и ладно. Платов защищал его в суде, но Свирский все равно отправился в тюрьму. Раз такое дело, надо с Марком переговорить, может, он что-нибудь помнит и поможет разобраться с происходящим, – взгляд шефа был однозначным указанием к действию для Александра. – Возьми все материалы и езжай к нему.

– Кто этот Платов? – своим вопросом Черкашин остановил опера практически в дверях.

– Помогает нам в определенной работе, – ответил Гирин, – к тому же, как сейчас выяснилось, имеет непосредственное отношение к делу. С учетом полного отсутствия внятных версий происходящего, его воспоминания могут нам пригодиться, – и взглядом показал Морозову, что он может продолжать выполнять поручение.

– Уголовное дело прошу вернуть до вечера: я его получил в суде под личную ответственность, – холодно произнес Граф вслед Морозову.

Собственно, после этих слов совещание закончилось. Окончание фразы Морозов уже не слышал, потому что бежал на парковку к служебному автомобилю.

С последнего общего дела – поимки кофейного маньяка – прошло не больше двух месяцев, а за это время Платов и Морозов больше не виделись: Александр был занят на службе и личной жизнью, а Марк получил пару частных дел, которые могли принести только финансовую выгоду для частного детектива, но никак не профессиональное удовлетворение. Одно было связано с бракоразводным процессом: Платова нанял крупный предприниматель, чтобы собрать доказательства измены жены и не платить ей причитающуюся часть своего состояния при разводе. Второе дело не сильно отличалось от первого: клиент, а вернее, клиентка, просила найти загулявшего мужа, который не появлялся дома уже неделю и, скорее всего, жил с любовницей. Пикантность ситуации заключалась не в том, что ревнивая супруга хотела вернуть своего избранника в семейный очаг, а в том, что часть земельного участка в Аксайском районе принадлежала супругу, и в тот момент, когда должна произойти сделка, мужчина исчез после очередной ссоры с женой. Разрешение обоих дел сулило Платову неплохие деньги, на которые можно спокойно оплачивать свои счета полгода, ни о чем не задумываясь.

Роза Самуиловна, экономка Марка, встретила Александра на лестнице второго этажа. Соскучившись по Морозову, она сразу засыпала его вопросами:

– Добрый день, Саша. Ты совсем к нам не заходишь, Марк без тебя совершенно заскучал, – уныло произнесла женщина. – Как твои дела? С Олей о свадьбе не задумываетесь? – с явным интересом спросила Роза Самуиловна.

– Спасибо, все в норме, идет своим чередом, – Александр хотел отделаться стандартными фразами и попытался проскочить мимо худосочной фигуры, но экономка не намерена была так просто его отпускать и ждать еще неопределенное время, чтобы немного посплетничать.

– Ты знаешь, Саша, после того случая с водоносом Марк сам не свой. Впал в депрессию, весь день сидит дома от безделья.

– У него нет никаких дел?

– Да какие там дела! Есть у него клиенты со своими проблемками, но ему же нужен масштаб, нужны загадки глобального порядка. Он счастлив, когда его голова занята по прямому назначению – разгадыванием тайн. Признаюсь, я уже и соскучилась за его неподвижным сидением в позе мумии с утра до ночи. Сейчас же он мается весь день, не может найти себе применение. Вот совсем недавно от нечего делать нашел себе хобби – растениеводство.